Макеева Наталья - В Стpекозу !
Hаталья Макеева
В СТРЕКОЗУ!
I
"Грязно-серая лиса шаг за шагом возвращается в общежитие", - навязчивой
запятой крутилась фраза в ещё непроснувшейся голове вольного журналиста
Hикиты Плюсоедова. Лингвошокирующая конструкция. По-китайски звучит,
кажется, так: "хуй лю лю хули ибу ибу хуй суши". Спустя како-то время во
всё том же постельном режиме с привкусом микстуры от кашля, пришло
понимание зациклившегося набора слов. "Хорошо... Хорошо... Хорошо..."
Общажную лису сменила головная боль и картинка - о жёлто-серую резиновую
стену в конце концов разбиваются огненно-рыжие кирпичи. Hикита стал
считать, на сколько же частей разбивается каждый кирпич и ужаснулся,
осознав, что каждая пылинка - тоже осколок. Пылинки нежно стелились у
истекающей крошкой по швам стены. "Уа-уа-уа!" - взвыло нечто из
бодрствующего мира. Вольного журналиста постигла страшная кара: он
проснулся.
Было больно - просто больно и всё. За окном визжало и хрюкало вполне
человеческое бабье лето. Что же вчера обмывалось-то? Ах, да! Рассказ в
журнале "Пламя". Положа руку на источник тахикардии - ну за что все так
любят этот бред?" Плюсоедов был параноидально высокого мнения о
собственной персоне в целом, но на частные свои проявления, такие как
писательство, смотрел свысока.
Он в общем-то и не совсем верил в то, что это - его рук дело. "Я
написал бы круче!" - осенней мухой возмущённо носилась в его мозгу
крамольная мысль.
Плюрализм в голове - нелёгкий крест и нести его надо умеючи. Этим-то
Hикита и занимался практически всю сознательную жизнь.
Сюжет главного виновника столь антигуманного похмелья был до одури
прост:
главный герой медленно, но верно осознаёт себя стрекозой. Hачинается
всё с недоброй широты взгляда (в прямом смысле) и некоторой едва заметной
женственности, а заканчивается булавкой коллекционера. "Бедные они,
бедные...", - жалел Плюсоедов своих читателей, - "этот как же надо
съехать, что бы с такого радоваться?! Бедные, тяжело больные люди..."
Метод "пожалей кого-то, когда тебе самому плохо" он использовал часто, по
назначению и нет, в целом будучи сущностью глубоко циничной. Однако это не
мешало подчас пускать слезу и стыдливо вздрагивать подбородком, когда
некая случайность будила в нём бесёнка сентиментальности. Вот и теперь...
Да ещё фраза эта нелепая - "грязно-серая лиса ша за шагом возвращается в
общежитие". Лю-лю. Ибу-ибу. "Возвращаемся по жизни, а там - общага и
сами-то, хм, ну слишком уж грязно-серые", - Плюсоедова пробило на слезу, и
тут же передёрнуло от внутренней банальности. "Чорт бы подрал это
"Пламя"!" Придавив голову подушкой, Hикита спасся - минут на пять, после
чего, с воем перекопошив постель, понёсся в совмещённый санузел.
Кап... Долгая пауза... Кап-кап... Во скольких фильмах это уже было?
Вот-вот, во многих. уже достало. Сидишь в этом, с позволения сказать,
узле, а оно - кап...
кап-кап... ка-ап! Беспредел, просто беспредел! Господи, ну хоть раз ты
можешь нажать перемотку для такого урода?!
Плюсоедов и сам мечтал превратиться в стрекозу. В детстве. Видел он
себя здоровенным "пиратом", казавшемся тогда тварью суровой и грозной.
Сейчас уже и не вспомнить - кусалось оно или только летало. Стрекозы
носились над самой болотной гладью и видели, как плодятся рыбы. во сне
мелкий Hикита поддевал кромку воды отростком своего нового тела - тонкой
лапкой, приподнимал и заглядывал в болотное нутро, где, подобно дворовым
собакам, водили свадьбы ротаны. Тема финальной трансформации его тогда не
волновала.
