Майра - Оливия И Смерть
MAYRA
ОЛИВИЯ И СМЕРТЬ
Аннотация:
Есть вещи, которые способны настичь человека через много лет. Как ни банально звучит, любовь и смерть - как раз из этого разряда.
Резиденция герцогов Э. напоминала лабиринт Минотавра. Подобно знаменитому дворцу древних критских владык, она когда-то представляла собой непритязательное низкорослое здание, которое на протяжении последующих трёхсот лет обрастало всевозможными пристройками, верандами, террасами, галереями...
Некогда стоявшие на отдалении от господского дома флигели и хозяйственные постройки внезапно врастали в общий круг, меняли свой простецкий вид и становились новыми комнатами, коридорами и залами. Поговаривали, что в приёмной личного секретаря герцога Оттона Э., Ролана Ляйцера, переделанной в незапамятные времена из дубового амбара, до сих пор попахивает прелым зерном...
Некоторые комнаты получились совсем без окон, зато из других посетитель мог заглянуть в соседние покои через незаделанные оконные проёмы, теперь изукрашенные резьбой, витражами, причудливыми переплетениями вьющихся растений. Здесь запросто можно было заблудиться, и Патрик неизменно поражался расторопности и безошибочному чутью здешней прислуги, многочисленной, бесшумной и прекрасно вымуштрованной - служившей здесь поколениями, как поколениями правили герцоги Э.
Зал для приёмов, принадлежавший старой герцогине Лодовике, имел множество фигурных окон, выходивших частью во внутренний дворик - один из десятка, - а частью - в соседнюю залу, где герцогиня любила играть в трик-трак по старинке, при свечах. На её территории, занимавшей два этажа в одной из самых старых пристроек, вообще не было электричества. Герцогиня Лодовика не верила в окончательную приручённость Господних молний и всегда вздрагивала, когда над бальной залой её младшего сына, Эдварда, вспыхивали огромные электрические люстры - роскошное новшество, привезённое им из-за туманного пролива с ещё более туманного острова.
Герцогиня была высокой, худой, как палка, и сурово-догматичной, как предписывала её религия. Последней она посвящала всё больше времени, в её комнатах постоянно мелькали люди в тёмно-коричневых рясах, такие же худые, высушенные временем и жёлчностью, как она сама.
Кто-нибудь из них неизменно присутствовал за обедом или ужином, занимая подчёркнуто скромное место на краю стола, но не отказываясь от изысканных яств. Герцогиня, при всех своих пуританских наклонностях, питала необоримую слабость к французской кухне.
Вот и сейчас за обедом у неё присутствовали двое "рясоносцев", как про себя называл их Патрик: настоятель местного монастыря отец Викторий и какой-то юный монашек, не то послушник, не то из недавно принявших постриг. Кроме них, все лица были постоянны - две старушки, которым в последние два года посчастливилось ходить в приживалках самой герцогини; её обычная компаньонка - никогда не слывшая хорошенькой, а с годами и вовсе увядшая болезненная девица; личный секретарь герцогини Лодовики Антоний Парст; музыкант и регент кафедрального хора Йохан Дайгель и старший внук герцогини Вальтер, которому недавно стукнуло пятнадцать. И, разумеется, Патрик Нейл, придворный стихотворец, человек всё ещё довольно приятный и не до конца опустившийся, несмотря на пристрастие к красному вину и муслиновым нарядам залётных дам-провинциалок.
Обед неспешно, даже скорее вяло, продвигался к своему завершению. Уже подали фрукты и мороженое, а остатки дичи унесли, так что у молодого монашка щёки горели от приятного возбуждения, в то время
